БЕЗЫСХОДНОСТЬ

Давайте на мгновение задумаемся. Давайте подумаем о Вселенноё - о её безграничности, бесконечности и величавости, о её блеске и мрачной пустоте, полной безысходности и спокойствия, попытаемся себе представить её грндиозность и бескрайность, безначальность, бесконечность, хоть от этого и перехватывает дыхание и кружит дух. Мириады сверкающих галактик самых различных форм и размеров, порой - симметрично-строгих и компактных, порой - парадоксально-изящных, неприлично раскинувшихся на миллиарды светолет, порой - скромно-правильных, - держат свой таинственный путь в пустоте и проживают таинственные жизни свои, появившись то ли на миг, то ли на вечность. Сияющие. холодно светят они, порожая естественной красотой, за постижение которой не раздумывая отдал бы жизнь самый великий живописец.

И где-то среди этой красоты, на окраине одной из галактик, была некогда планета, по счастливой случайности ставшая колыбелью жизни. Всё сложилось именно так, все случайности суммировались именно таким образом, что на этой и только на этой планете возможно было зарождение жизни и успешное её дальнейшее развитие. Однако не следует ли признать такое положение вещей не Вселенским чудом, но аномалией?! Нигде и никогда более не возникало и не возникнет ничего подобного – это ли не признак аномалии?!

Развитие жизни на планете привело к ещё более странному и необычному результату, а именно – к возникновению разума: животное, управляемое раньше лишь инстинктами и сиюминутными импульсами, но жившее, зато, в согласии с своим естеством и с природой, пройдя долгий путь эволюции, которая, по сути, была такой же случайностью, как и всё, что позволило быть несуразности под названием «жизнь», - обрело разум и тут же отделилось от привычной среды планеты, на которой животное жило и которую нарекло Землёй; себя же оно стало называть homo sapiens, то есть: «человек разумный». Человек взглянул на матушку свою Землю и его разум, преисполненный неизвестно откуда взявшимися практицизмом и эгоизмом, придумал слова «ресурсы», «распространение», «выживание». Объявив себя центром Вселенной, человек истощал Землю (а фактически – самого себя) и разрушал природное равновесие, ту самую анормальную гармонию, которая привела к его возникновению, и, видя к чему пришёл в итоге собственного «царствования над природой», кинул хищнический взгляд на ближайшее космическое пространство и вознамерился покорить его. Но что такое жалкий апломб человека с его копошением в важных для себя проблемах – по сравнению с грандиозностью и величавым спокойствием Вселенной?! И что он может противопоставить её силе, мощи, её планам (если таковые, разумеется, могут быть у пустоты)?!

И вот, однажды Земли не стало. Именно – «однажды»: не «вдруг», не «внезапно». Однажды – потому, что Земля для Вселенной – пылинка, ничего не значащая точка. Человек воскликнет: «О горе! О горе!» Для Вселенной же гибель кусочка материи – обыденное явление.

Словно в отместку самоуверенности и неблагодарности человека в Землю врезался Метеорит, положивший конец прежней жизни, открывший двери в новую – в новую, но и ужасающую, пугающую.

Что предпринял человек. Чтобы спасти себя, а заодно и матушку Землю? Не помогли ему ни надежды на «смехотворные» 10% вероятности столкновения, ни ядерное оружие, ни вера отчаявшегося в Спасителя, ни даже «авось» и «как-нибудь». Не появились «зелёные человечки», не показали новый дивный мир, не уничтожили Метеорит. И вынужден был человек, припёртый обстоятельствами к стенке, строить само обеспечивающуюся станцию, с которой ему затем, как казалось, предстояло вернуться на Землю, когда она вновь произрастит растения, родит животных, когда снова будет кислород, которым можно будет дышать полной грудью свободного, счастливого человека, когда… В общем, началось строительство станции. Но…

Но Метеорит не ждал человека, пока тот всё хорошо устроит; он не заключал никаких договоров и никого не спрашивал, а потому – без церемоний, без разговоров, без споров, без диспутов врезался в Землю, уничтожив жизнь и расколов планету на бездыханные куски материи.

Человек вынужден был после этого происшествия оканчивать строительство станции уже в космосе. Ему было тяжко, он впал в уныние, считая себя погибшим, обездоленным, несчастным; вдвойне тяжко было оттого, что Земли теперь нет и невозможно будет в будущем на неё вернуться. И был человек в ещё большем унынии, в ещё большей депрессии… И дал человек имя станции – Безысходность.

Оказавшийся в непривычной обстановке и считающий всё происходящее сном, не имеющем права быть, человек плакал и стенал; он потерял всякий смысл жизни, ни в чём он не находил отрады, а его амбиции завоевателя и все победителя куда-то исчезли. Впрочем, как это всегда бывает, человек быстро забыл все свои горести, упрятав их под ощущение присутствия цели и миражом маячившего где-то в подсознании образа светлого счастья. Человек воспрянул духом и устремился к тому, о чём многие века безуспешно мечтал, - к звёздам! Зачем нужна Земля? Зачем Венера, Марс и всё остальное, если есть Безысходность и на ней можно достичь звёзд?! Безысходность – новый дом и одновременно космический корабль отважившегося дерзнуть человека. И понёсся металлический шар с человеком сквозь тьму-пустоту Космоса. Но сменились многие поколения человечества прежде. Чем Безысходность достигла Проксимы Центавра, ближайшей к Солнцу звезды. Человек за это время вернул себе прежнюю жизнь (вернее, подобие, суррогат её) и чувствовал себя уютно и в то же время жутко, однако, не обращая внимания ни на жуть, ни на отчаяние, быстро проживал жизни полные стремления достичь заново созданной цели, и уходил в безвестность. Добравшись же до цели, человек не получил удовлетворения – одно лишь разочарование; находил другой светящийся смысл и направлял Безысходность к нему; достигал и его , но всё-таки не мог узреть радости в гигантских пузырях плазмы. Однако надеялся. Находил новое увлечение – и к нему . Будучи законсервированным в металле, человек консервативно подходил к своему образу жизни и не желал ничего менять – ни в нём, ни в Безысходности, ни в своих устремлениях и идеалах, ни в себе.

Спустя многие-многие годы – тысячелетия или даже миллионы лет, - когда Безысходность, направляемая человеком, привыкла перелетать от одной звезды к другой без особой надежды что-либо для себя открыть, она наконец достигла солнца с кружившими вокруг него планетами. Человек ликовал, был счастлив, что путь окончен, и уже предвкушал райское блаженство, но быстро понял, что планеты безжизненны, пусты и таким будут всегда. Человек обследовал эти планеты на предмет присутствия следов высокоразвитых цивилизаций, которые побывали или могли побывать здесь, однако ничего найдено не было.

Путь Безысходности продолжался.

Воистину огромна и непознаваема Вселенная! И Безысходность перед нею – пылинка, не стоящая внимания. И даже аномалия – разумная жизнь – ничего не изменит ни в себе, ни во Вселенной. И жалок человек, представляющий себя властелином Мира! И мстит ему Вселенная за его самоуверенность и неприкрытую наглость.

А человек продолжает плыть в глухой пустоте на Безысходности. Ему начинает казаться: вот она – планета с жизнью, даже с разумом; и кажется. Что сейчас произойдёт контакт, две расы обменяются знаниями, побратаются, пойдут конечность о конечность по Галактике, ринутся в другие галактики; мерещатся звёздные войны, вселенские смыслы и безумные приключения… Но всё это – кажется. Человек остаётся при себе, при своих мыслях и ценностях, с бесконечной пустотой в душе. Безысходность продолжает свой путь.

В конце концов, облетев энное число звёздных систем, когда и Солнце, наверное, существовать, перестало, человек лишился всякой надежды. Все страхи перед неизведанным прошли, умерла надежда. Пустоту незачем бояться, а ждать от неё чего-то человеческого просто не приходится. Вместе с надеждой человек утратил и знание, зачем он вообще плывёт на Безысходности по вселенной, зачем ему это было нужно, зачем нужно теперь и нужно ли? Ему стало всё равно. Разочаровавшись в искусственных, эгоистических целях, которые создавал сам для себя, человек не может довериться ничему и не верит более ни во что.

Но так легче. Человек больше уже не желает ничего. Он со спокойным, уподобившемся пеплу сердцем плывёт на Безысходности по Космосу. Единственное, чего человек, быть может ещё желает перед концом, - напоить глаза свои ослепляющим блеском Мироздания, вечного и спокойного.

октябрь 2005